Главная

Больше 20 лет режиссер мечтал поставить пьесу «Шарманка».

Как нашлась пьеса?

В 1986 году О. П. Табаков послал нас, молодых актеров, в Берлин со спектаклем «Пощечина». Там знакомые моей мамы принесли мне текст «Шарманки», он был напечатан на машинке. Я его прочел. Только потом, спустя годы, я прочел всего Платонова, но эта пьеса так и осталась для меня особенной, мне даже кажется, что она серьезно отличается от платоновских романов. Она написана им за два месяца, и все в ней, в принципе, правда, несмотря на то, что выглядит это как «реальный маразм». Но Платонов мало что преувеличивает — такая была жизнь, такое было время.

Вы ведь задумывали первую версию спектакля еще в 80-е, в вашем «Современнике-2»?

В «Современнике-2» мы много говорили об этом, и я многих своих друзей просто достал этой пьесой, с Никитой Высоцким мы даже репетировали ее пару раз. Но только благодаря Галине Борисовне Волчек, которой я два года назад прочитал эту пьесу, спектакль вышел. Она дала мне шанс.

А почему спектакль не вышел тогда?

Мы сделали только первый акт, но совсем по-другому. Просто времени не хватило. Мы над нынешним спектаклем работали шесть месяцев не прерываясь, потому что это сложнейший текст, фактология, бэкграунд… Его много и он совсем не гламурен. Неактуален сегодня.

Вы говорите — неактуальный текст, а почему вам кажется важным поставить его сегодня?

Неактуален не текст, а бэкграунд. И современному человеку сейчас вдруг об этом читать и говорить — очень странно. Но мне кажется, что у нас произошла такая же переоценка ценностей, как и у людей 30-х годов.

То, что в работе над спектаклем понадобился консультант, связано со сложностью текста или с чем-то другим?

Это связано со сложностью темы и самого автора. Не совсем правильно называть это текстом, хотя и вы, журналисты, и мы, актеры, так делаем. Правильнее будет сказать — сложность поэтики автора. Он и бытописатель, и поэт одновременно. Он создает неповторимый язык. Такое ощущение, что он его на улице слышал.

А можно загнать ваш спектакль в жанровые рамки?

Жанр есть — это «реальный маразм с одним антрактом».

А по текстам Платонова видели что-нибудь?

Я видел два прекрасных спектакля — «Рассказ о счастливой Москве» и «Корову».

Как думаете, почему Платонов стал вдруг популярен в театре?

Мне кажется, приходит время Платонова, с его языком, его непохожестью на других и одновременной принадлежностью к классикам. Он говорил о болевых темах, используя свой странный язык.

Вы, говоря о себе, сказали «мы, актеры». Но сейчас вы выступаете в роли режиссера. Так кто вы на самом деле?

Комментарии

Отправить комментарий

CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.
Image CAPTCHA
Enter the characters shown in the image.

Гражданин поэт