– Это интересно, но на это должны возникнуть соответствующие предлагаемые обстоятельства. Предлагаемые обстоятельства – вообще самое главное в театре. Когда они возникали в связи с той или другой пьесой, я ее ставил… А если делал что-то сам, так это – по молодости лет. В последнее время – нет. Хотя с пьесой Леонида Филатова был как раз такой – самостоятельный посыл. Я испытываю великую благодарность Галине Борисовне Волчек, которая взяла меня под крыло в сложный период моей жизни. В тяжелое время. Умер отец. Все стало непонятно… Я снимался долго в фильме "Марцефаль" в Питере. Этот фильм снимался года два, даже три и вот сейчас только заканчивается работа.... А я не привык делить жизнь между театром и кино, заниматься тем и другим одновременно. Когда ставлю спектакль, только им и занимаюсь. И – наоборот. Но сейчас главная для меня - дочка, которой семь месяцев. Надо решить бытовые проблемы. Думаю, что летом я буду решать такие проблемы – бытия и быта. А потом с осени я что-нибудь сделаю... С Жамойдой поработаю.
– С Дмитрием Жамойдой вы работаете как актер?
– Да. Не знаю, примет ли эту его работу Галина Борисовна, в конце июля мы хотим показать ей какой-то этап. Гетман написал инсценировку "Дуэли" Чехова. Несколько раз мы уже встречались. Пока рано, наверное, об этом говорить.
– Можете ли вы сказать, что сама фамилия помогала вам в жизни? В том смысле, что год, который прошел после смерти Олега Николаевича, дал понять еще и то, что исчезла какая-то защита, что была стена какая-то и вот она вдруг растворилась?
– Это была не защита... Да и не была, поскольку она и есть… Олег Николаевич - такая личность огромная, что... Вот восемь дней, что мы ждали похорон, он вырастал и вырастал до каких-то огромных размеров. Он - огромный человек. Что-то узнаешь и понимаешь после смерти, и чем больше узнаешь, тем, по-современному говоря, круче он становится. По всем человеческим и художественным категориям.
– Лично вам стало жить тяжелее? В жизни и, как говорится, в искусстве?
– В искусстве - не знаю. Во всем тяжелее. Да и было не могу сказать, что легко. Жить вообще тяжело, если занимаешься искусством или пытаешься думать о чем-то. Это естественно: теперь я не молод.
– Всегда, кажется, бытовало мнение, что Михаил Ефремов и вся команда, которая его окружает, это такие enfant terrible...
– Но время уже другое, а вы ставите спектакль «Еще раз о голом короле». Он ведь по-своему хулиганский?
Комментарии
Отправить комментарий